Сегодня память Богоприимца Симеона и пророчицы Анны, а также "неделя о Блудном сыне", предваряюшей подготовку к Великому посту.
Обратил бы внимание на молитву Симеона Богоприимца, которая помимо своих глубоких богословских смыслов имеет и многие повседневно житейские смыслы.
Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром;яко видеста очи мои спасение Твое,еже еси уготовал пред лицем всех людей,свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля.
Смысл как будто бы богословски прост и ясен, но не относятся ли эти слова и ко всем обычным людям почти в каждой конкретной жизни? - Мало "правильно" или "счастливо" прожить жизнь (каждый выбирает наилучшее, ибо как сказал ап. Павел "всё мне позволено, но не всё полезно"), но также важно во время (своевременно) умереть - "мирно, безболезненно и непостыдно".
Однако, не только жизненный путь человек себе не выбирает, но и время и место своей смерти. И каждый человек является полным пленником своего времени - "ведь времена не выбирают, но в них живут и умирают". Так, например, Симеон Богоприимец, в наказание за своё сомнение в истинности пророчества пр. Исайи при переводе Септуагинты в эпоху египетского царя Птолемея II (285—247 годы до н.э.) был вынужден ожидать два с половиной века рождение Мессии, которое избавило его от наказания чрезмерно долгой жизни.
Но вот в житии нашего Святого Иоасафа епископа Белгородского (память 1754г. 10 декабря) имеется весьма интересный случай наказания долготой жизни одного священника за один тяжёлый грех:
http://www.ic-xc-nika.ru/texts/jitiya/ioasaf_belgor/content.html
"О том, как близок был Св. Иоасаф к Богу, свидетельствует следующий изумительный случай. Вскоре по вступлении своем на Белгородскую кафедру Св. Иоасаф собрал к себе городских и окружных пастырей. В толпе стоявших пред ним Св. Иоасаф заметил одного дряхлого старца-священника, на которого устремил свой испытующей взор. Преподав благословение и отпустив представлявшихся ему пастырей, Святитель задержал подле себя дряхлого старца и, узнав от последнего, что ему уже минуло 130 лет, сказал: "Ты видишь пред собою пастыря, как отца стоящего пред сыном своим, поведай мне, не опорочена ли твоя совесть, каким-либо тяжким грехом, который связывает тебя и не дает умереть… Долговременная жизнь твоя убеждает меня, как архипастыря, очистить душу твою покаянием, примирить тебя с оскорбленными тобою и данною мне властью простить и разрешить самый грех по слову: "аще разрешите на земли, разрешена будет и на небеси."…
Изумленный старец, не сознававший за собою никаких преступлений, считавший долголетие особою милостью Божией, был настолько ошеломлен словами Святителя, что только и мог повторять: "Не знаю, не помню". Но пристальный взор Святителя, устремленный на него, отеческая ласка и бесконечная любовь, какая светилась в очах Святителя и чувствовалась старцем в каждом движении и каждом слове его, заставили содрогнуться, пробудили в нем старые воспоминания, воскресили в памяти давно забытое прошлое…
Заливаясь слезами, пал старец к ногам Святителя, громко рыдая и рассказал об ужасном случае, имевшем место несколько десятков лет тому назад, в бытность его приходским священником.
Однажды, говорил старец, совершив в своем храме Божественную литургию и собираясь идти домой, он был остановлен посланным от местного помещика, с требованием совершить литургию вторично, какового требования он не мог исполнить в виду того, что храм был однопрестольный. Никакие доводы священника не в состоянии были вразумить ни посланного, ни помещика, и, под угрозою наказания за ослушание, он вернулся в храм и приступил к совершению литургии на том же престоле, на котором только что закончил ее. Но в этот же момент он услышал таинственный и грозный голос: "Остановись, что ты делаешь"…
Содрогнулся священник, но страх ответственности перед помещиком был сильнее страха пред Богом. Оправившись от смущения, он возгласил: "Благословенно Царство…", как вдруг вторично услышал еще более грозное предостережение: "Не дерзай, аще же дерзнешь, проклят будешь"…
В порыве безумия он ответил: "Сам будь проклят" , — и затем продолжал литургисать и окончил службу.
С тех пор прошло уже свыше 70 лет, ветхая церковь разрушилась, а там, где она стояла, теперь чистое поле, еще недавно вспаханное…
С ужасом великим выслушал Св. Иоасаф рассказ дряхлого старца и сказал ему: "Несчастный, что ты сделал… Ты проклял Ангела Божия, Хранителя того места святого… Оба вы связаны проклятием и доныне. Так вот причина долголетия твоего и удрученность телесного слячения"…
После этого Святитель велел немедленно приготовить походную церковь, разыскать то место в поле, где стояла прежняя церковь и вместе со старцем отправился туда, приказав последнему совершить там Божественную литургию. По окончании последней Св. Иоасаф подозвал к себе старца и велел прочитать ему "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…", — затем благословил его, сказав: "Прощаю и разрешаю тебя от всех твоих грехов"… Стоя на коленях пред Святителем, поддерживаемый диаконом, дряхлый старец, примирившись с Ангелом, охранявшим св. престол, и своею совестью, безмолвно, очами полными слез, смотрел на Святителя Иоасафа, протягивая к нему свои старческие изможденные руки.
Кротко и любовно взирал Св. Иоасаф на бедного пастыря, спасенного от гибели и, наклонившись к нему, обнял его… Склонилась глава старца на плечо Святителя и примиренный с собою, прощенный Богом, он испустил последнее дыхание и здесь же, на месте бывшей церкви, Св. Иоасаф повелел совершить и погребение почившего старца и лично отпевал его[2]".