Для того чтобы лучше понять объективные реалии ВОВ, а также причины поражения немцев, следовало бы ознакомиться с подлинными свидетельствами тех военнопленных, которые оказались в плену не только в результате бездарности советского военного руководства, но и по причине нежелания воевать за Сталина. Одним из таких военнопленных оказался С.Н.Сверчков, воспоминания которого представлены в блоге "Игоря Петрова" - http://labas.livejournal.com/1053568.html - это 1-ая часть
http://labas.livejournal.com/1056519.html#comments - 2-ая часть
Для ознакомления два отрывка из первой части:
"Наконец вышли за город и глазам нашим представилась страшное зрелище: вдоль реки Свислочь двигалась и копошилась туча народу. Над этой толпой стояло облако, туман испарений. Толпа была окружена колючей проволокой, кое-где стояли пулеметы, направленные в толпу. Русская крепкая брань покрывала отдельные немецкие команды. Нас втолкнули в эту толпу, и мы сразу же перемешались с серой массой. Я не знаю, какое там могло быть количество народа, но называли цифру в 120000 человек, чему можно было поверить. Все эти люди бесцельно двигались от одного края заграждения к другому, торговали махоркой, сапогами и даже хлебом, причем цены были астрономические, за маленький кусок хлеба грамм в 150-200 просили 1000 рублей. У меня в кармане было спрятано 100 рублей, но на них ничего купить было нельзя. Возле берега была самая толчея. Были жаркие дни, многие купались, другие, припав к земле, пили воду. К концу дня я нашел одного красноармейца нашего дивизиона, он тоже был один, и мы с ним устроились вместе на ночь. Впоследствии я понял, как важно было не быть в этой толпе в одиночестве. Ночью, когда вся эта масса легла, то буквально нельзя было пройти, чтобы на кого-нибудь не наступить. Начались грабежи. Стягивают, например, с кого-нибудь сапоги, тот проснется, начнет кричать, а грабители его станут бить, бить жестоко, ногами по лицу так, что тот перестает кричать, а соседи боятся заступаться."
"На другой день мы пришли к большому полю, которое было все разделено проволокой на большие квадраты. Это был знаменитый лагерь №307 или "лагерь смерти", как называли его пленные. В одном квадрате находилось около 20000 офицеров. В другом - бесчисленное количество красноармейцев. В третьем - кухня и больница. В четвертом - оркестры духовой музыки. В пятом - комиссары, политработники и евреи. Никаких построек кроме кухни не было. По всему лагерю - песчаная почва. Т.к. наступили холодные ночи, то люди на ночь стали рыть себе ямы и скрываться там от холода и дождя, но песок часто обваливался и таким образом они сами себя хоронили. Нас разбили на тысячи, сотни и десятки. Появились тысяцкие, соцкие и десятники. Каждое утро - мучительная поверка, вернее, подсчет, и каждое утро на телеге вывозились трупы. Сначала довольно было одной, а уже через неделю покойники не помещались и на трех. В день выдавали кружку супа, кружку воды и 100 гр. хлеба."
- Следует ли удивляться, что фактически почти добровольно сдавшиеся пленные (около 4 миллионов) будут выморены голодом в самые сжатые сроки. Естественно после такой живодёрни выиграть войну в России, даже с ненавистным Сталиным, было невозможно. Правда, сам С.Н.Сверчков стал коллаборантом (среди многих других рыдовых и офицерских кадров советской армии), но это нисколько не отражается на глубинные изменения в коллективном-бессознательном народа, отдавшему своё предпочтение "своему" людоеду перед чужим.
Во второй части воспоминаний показан путь идеологического коллаборационизма. Это был вполне понятный, для одних сознательный, для других вынужденный выбор.
"Однажды один из инженеров сказал мне, что хочет со мной серьезно поговорить, мы прошли в отдаленный угол лагеря и когда поблизости никого не оказалось, спросил меня о моих политических взглядах. Я несколько неуверенно и сбивчиво стал выкручиваться, тогда он прямо сказал мне, что в лагере организовалась антикоммунистическая группа, которая ставит себе целью вовлечение большого числа пленных и путем докладов, лекций и бесед вытравлять последствия большевистского учения и пропаганды и постепенного установления собственной подлинно-демократической платформы. Я согласился принять участие в работе по организации демократической платформы. Называлась она громко "Российская народно-трудовая партия" и работала пока сугубо секретно. Каждый вечер, в отдаленном месте лагеря собиралось 8-10 человек и вели споры о платформе и дальнейшей деятельности. Хотя разговор все время шел о подлинной демократии, построение этой партии было, конечно, далеко не демократическим. Во главе стоял "вождь", который и начал все это дело, бывший военный следователь Семен Александрович Мальцев. - (Вот он чёрный юмор!)
Он сам выбирал членов Президиума партии, сам утверждал каждого нового члена. Для того, чтобы начать работать в этой организации, мне предстояло встретиться с Мальцевым. Помню, что первое впечатление было удручающим: среднего роста, очень худой, с воспаленными горящими глазами, он был болезненно самоуверен и самолюбив. Он говорил о необходимости подготовить русскую национальную партию, т.к. скоро немцы разобьют Советский Союз и надо будет помогать строить новую Россию. Я пришел после этого свидания к себе в барак с твердым решением в этой группе не работать, но когда я встретился с двумя инженерами из моей группы и сказал им свое мнение, они уговорили меня остаться, т.к. личность Мальцева де ничего не решает и как только в эту организацию вольется масса, мы все переделаем, но что необходимо начать заниматься перевоспитанием наших советских офицеров и т.д. Я решил подождать и посмотреть, что будет. Приближалось 7 ноября, годовщина октябрьской революции. К этому дню наша "партия" подготовила взрыв. Было решено в этот день развесить по лагерю заранее составленный первый номер газеты "За родину" и призыв ко всем записываться в "российскую народно-трудовую партию"."
- Любопытно отметить как неожиданно пересеклись пути цивильных и военных коллаборантов. Газета "За Родину" (кстати, издавалась тиражом в 200тыс.), в которой работали Олимпиада Полякова и Вера Пирожкова (о их воспоминаниях написано уже немало) находила своих почитателей не только в оккупированных территориях, но и в лагерях военнопленных.