Загадки Древней Руси.
(Опыт национального самопознания)Одной из самых больших загадок Др. Руси и генезиса всего восточного славянства является почти внезапное появление на исторической арене, сразу же после гуннского нашествия в 6-8 веках, на просторах восточной Европы нового великого и многочисленного (по меркам того времени) народа, который ныне называется русским народом.
Как и почему могло совершиться это историческое чудо? Ведь до гуннского нашествия о славянах не имелось практически никаких ясных и внятных сведений.
Какие то скудные обрывки имеются у Плиния, Тацита, Птолемея, Приска («Свод древнейших письменных известий о славянах», т.1, М1994г.), из которых можно только узнать, что самым ранним названием славян (но не самоназванием) был термин «венды-сарматы», примерной локализацией которых (согласно Певтингеровой карте) был регион «в верховьях рек Тисы, Прута, Днестра и Вислы, на северо-западных склонах Карпат». Это впрочем соответствует и мнению нашего учёного О.Н.Трубачёва, считавшего Карпаты «центром ориентации славян» или центральным пунктом их первоначального европейского сосредоточения. По-видимому, мирная экспансия славян на восток началась где-то после 1-2 веков х.э., но вряд ли она отличалась значительной интенсивностью или напором, тем более, что в 3-4 веках в обширные пространства восточной Европы вторглись воинственные племена вест и остготов, последние сосредоточились в регионе северного Причерноморья и контролировали, по словам Иордана, всю восточную европейскую территорию современной России.
Тем не менее, славянские племена в этот период сумели достаточно прочно укорениться в этом регионе и образовали довольно сильный племенной союз под названием антов (но это не самоназвание), который даже пытался противостоять остготам. Однако про конфликты с недавними хозяевами южных степей, уже ослабевшими к этому времени, но ещё достаточно сильными сарматскими племенами, истории ничего не известно, но по многим культурным признакам можно сделать вывод, что с ними у славян в целом сложились отношения нормальные, если не дружественные. Само название анты является иранским, а некоторые историки даже считают антов ославянившимися сарматами, что маловероятно, но реально отражает особую способность славян воспринимать в себя чужие влияния, если они были близки их пониманию или менталитету.
Получилось так, что последние иранские кочевники Евразии, сарматы, оказались понятнее и ближе восточнославянскому духу, чем старые соседи славян в прикарпатском регионе, т.е. германские племена. Это сарматское влияние было столь заметным, что самоназвание сербов и лужичан считается происходящим от сарматского племени serboi. Однако не только этим ограничивалось влияние ирано-сарматского влияния. Вне всякого сомнения, оно сильно затронуло религиозные воззрения славян, например, слово иранского происхождения Бог стало обозначением верховного небесного владыки, причём исключительно только у славян, единственного европейского народа с таким заимствованием. (У большинства европейских народов это понятие связано со словом Деус-Зевс.) По-видимому, из сферы низшей мифологии образ Бабы-Яги как могущественной женской богини также заимствован у сарматов, в социальном быту и религиозных воззрениях которых исключительно долго сохранялись элементы матриархата. Женщина у сармат, несмотря на их свирепую воинственность, обладали высоким социальным статусом, исполняя важные жреческие функции и даже участвуя вместе с мужчинами в военных набегах, изумляя этим весь античный мир. Вне всякого сомнения, эти сильные элементы матриархата сослужили сарматам в исторической перспективе очень плохую службу, воспрепятствовавши образованию прочных государственных структур, так как только патриархальные отношения являются основой для создания вертикально-иерархических начал, составляющих стержень любого государственного образования. Эта неспособность к созданию прочных иерархических связей в конечном итоге погубило сармат, несмотря на все их первичные военные успехи. Кстати говоря, это же обстоятельство погубило и самую первую европейскую расу – кельтов (галлов). Несмотря на высокие дарования и культурные достижения, не сумев создать своей прочной государственности, они оказались тем историческим «навозом», на котором, по словам Столыпина, стали произрастать более успешные народы (римляне и германцы).
Казалось бы, встреча и культурное взаимодействие вост. славян и сарматов не могла принести славянам ничего полезного, тем более что ещё в Авесте (за 1 тыс. лет до х.э.) сарматы характеризуются как анархические кочевники, которые «не знают власти верховных правителей». Но, как хорошо известно из свидетельств византийских историков, и восточные славяне – анты также сильно отличались анархическими тенденциями, об этом прямо пишет историк Прокопий Кесарийский, но это же подтверждает и полководец Маврикий из своего личного военного опыта. Вот его весьма красноречивые показания: «Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, но сражаться в правильном бою не стремятся… Они вообще вероломны и ненадёжны в соглашениях, уступая скорее страху нежели дарам. Так как господствуют у них различные мнения, они либо не приходят к согласию, либо, даже если и соглашаются, то решённое тотчас же нарушают другие, поскольку все думают противоположное друг к другу и ни один не желает уступить другому.» (стр.373 указ. Соч.)
- Характеристика восточнославянского менталитета Маврикием более чем прозорливая, как в воду смотрел, по сути дела мало что изменилось с того времени за полторы тысячи лет.
Разумеется, что с такими данными (всё-таки трудно Маврикия заподозрить в русофобии, да и слова то такого ещё не было!) трудно было надеяться на то, что не только создание государства, но даже простой успех в борьбе за жизненное пространство может быть обеспечен такому непутёвому племени. Однако промысел Божий рассудил иначе. Воистину исполнились евангельские слова: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать».
Правда, вряд ли восточные славяне отличались каким-то особым смирением, но по сравнению с сарматами или германцами безусловно отличались миролюбием, а также и особой познавательной или бродячей предприимчивостью, при этом удачно сочетая земледельческие навыки со скотоводчеством. Поскольку господствующей системой земледелия у восточных славян, проникавших на тогда почти сплошь покрытую густыми лесами Русскую равнину, была система подсечно-огневая, то сам «экономический базис» способствовал славянским мигрантам долго не задерживаться на месте, а идти дальше и дальше, огибая сохранившиеся угро-финские анклавы, где-то тесня их силою, а больше методами мирного доминирования.
После страшного гуннского нашествия, затем нашествия авар, великого переселения народов, геополитическое пространство восточной Европы как бы оказалось беспризорным, воинственных племён почти не было, оставшиеся финно-угорские и балтийские племена с достаточно консервативно-родовыми традициями оставались на своих насиженных местах чуть ли не со времён Геродота. Ничто не мешало восточнославянским мигрантам осуществить свою победоносную и почти мирную экспансию и уже в 6-8 веках, как бы внезапно, явить миру появление нового многочисленного (по тем меркам) и сильного народа, о котором на протяжении всех первых веков от 1 до 4 веков практически ничего не было известно. Вот как описывают авторы «Загадки Древней Руси» (М.2005г.) это историческое чудо совершённое таким анархическим и невоинственным народом со слабыми родовыми традициями как славяне:
«Не тут-то было! К 6 веку, когда в Европе сложился некий «новый порядок», не очень, прямо скажем, устойчивый, но по сравнению с предыдущей эпохой всё-таки порядок, и образованные люди уцелевшей, хотя и потрёпанной, Византии снова взялись за перо, вдруг оказалось, что чуть ли не вся Восточная Европа – как её представляли себе тогда византийские авторы – это сплошные славяне! Более того, они жили и в Центральной Европе, у самых границ Византийской империи: и на Северных Балканах, и на нижнем Дунае, и на Среднем Дунае, и на Карпатах, и в Закарпатье, вплоть до берегов Балтийского моря. Жили они вперемежку с другими народами, но из-за своей многочисленности не растворялись среди них». (стр.82)
Несмотря на то, что авторы этой работы не дают ясного ответа на причины этого подвига восточных славян, обнаруживая эти причины большей частью в материальных и геополитических факторах, следовало бы задаться вопросом, что же явилось самой главной или ведущей причиной этого исторического успеха наших предков? Каким образом, неорганизованный строгим порядком народ, со слабыми родовыми началами, с полубродяжническими наклонностями, смог осуществить такую экспансию, да ещё и практически мирным путём? – По-видимому, главной причиной оказалось особое социальное устройство славян, известный славянский общинный принцип самоорганизации по принципу не рода, но «земли». Согласно этому общинному принципу даже раб, захваченный на войне, через некоторое время мог становиться равноправным членом общины. Общинный поземельный строй позволял не только легко инкорпорировать чужеродный этнический элемент, но и налаживать дружеские отношения с соседними племенами, не отличавшиеся чрезмерной агрессивностью. Более того, общинная самоорганизация позволяла славянам легко покидать уже обжитое место и легко устраиваться на новом. Надо признать, что восточные славяне каким-то особым образом были как бы специально предназначены для осуществления неких обширных геополитических проектов.
Кстати, этому способствовали и похоронные обряды славян, отличительной чертой которых являлся своеобразный траурный аскетизм. Обряд похорон, за исключением знатных сородичей, был скромным. Обожженные на погребальном костре кости покойника складывали в могилу без каких-либо сакральных вложений оружия или иных предметов быта (в отличие от германцев), или же как у вятичей, заселивших приокский бассейн, складывали сожжённые кости в короб на столбу близь дороги (как это описывается в ПВЛ), и можно было идти дальше по этой же самой дороге…
Иными словами, у восточных славян как народа непатриархального не было понятия сакральной «земли предков» как, например, это было у патриархальных римлян. Это обстоятельство на заре славянского восхождения в мировую историю сослужило тогда судьбоносное положительное значение, облегчая задачи своей исторической экспансии, было оно полезным и в имперские времена великого Русского государства, однако ныне, эти же самые качества являются весьма негативным фактором, препятствующим современным задачам национального выживания и национального строительства.
Но, как и каким образом, круто изменить тысячелетние привычки или психологические устои потомков восточных славян, т.е. современных русских, заменив их на иные и более жизнеспособные начала? – На этот вопрос ответить будет очень нелегко.