Полемизируя с некими "монархистами" и антибольшевиками, он пришел к выводу, что: "Совершенно верно было сказано, что антибольшевизм (антисоветизм) неминуемо приведет к предательству России и к русофобству" (т.е. это инвариант известного слогана: "целились в коммунизм, а попали в Россию"). Исходя из этой, с моей т.з. крайне некорректной предпосылки, он затем даёт следующее определение тем критериям по которым следует отличать "козлищ от овец":
"Вы же в своей ненависти к большевизму скатились до самого настоящего предательства. Задумайтесь об этом. Бог вам этого не простит и никогда не освятит дело, в котором предательство своей Родины возводится в ранг героизма.
Мне очень жаль, но для меня существует три маркера, по которым я определяю моральное падение человека - это употребление им слова "быдло" и "совки", оправдание расстрела Белого Дома в октябре 93-го и оправдание власовства. Как правило, стоит человеку попасть в паутинку хотя бы одного маркера, как вскоре он обязательно запутается во всей западне. И все это происходит по одной простой причине, когда ты мировоззрение строишь по принципу "анти", ты попадаешь в лапы ненависти. А ненависть выжрет в тебе все святыни и оставит голым уродцем в выжженной пустыне, где нечего более любить, кроме себя самого".
- В своём комменте я дал следующую оценку этим критериям-маркёрам:
Из трёх "маркёров" безусловно истинным - с моей стороны - является только расстрел Белого дома в 93г.
Почему? - В этом истор. событии особенно чётко определилось различение людей не по разным мудрёным и надуманным "измам", брендам или политическим ярлыкам, но различение по единственно верному критерию - моральной порядочности. Потому что надо быть слепым, чтобы не видеть тогда, что и кто стоял за этим переворотом.
Остальные два маркёра являются достаточно противоречивыми и неодназначными.
Например, "совки"? - Но мы по факту все совки, т.е. все из того истор. времени (целых три поколения за 74 советских года). Однако часть этих совков тогда в 93г не согласилась со своею совковостью, другие же (увы, большая часть, так ими и осталась). Тоже самое и с проблемой власовщины - оправдать совсем нельзя, но и одназначного осуждения тоже дать невозможно. Слишком сложное и противоречивое явление (каждая противостоящая сторона, например, Краснов и Деникин имеют свои резоны).
Повидимому, противоречивость критериев dzecko исходит из ошибочной предпосылки слишком прямолинейного отождествления (а следовательно и подмены) русского и советского. Об этом уже было сказано много и повторяться здесь не хотелось бы. В целом же его гл.мотив мне близок и понятен, какими бы мы все не были, плохими или хорошими, совками или антисовками (и т.д.), но преодолеть сегодняшний кризис внутренней беспочвенности или пустоты можно лишь одним путём - путём разумного примирения со своим прошлым, каким бы оно не было. Примириться не только со всеми периодами Исторической Руси и России, но и с окаянным (для меня и всех антикоммунистов) 74-х летним советским периодом, выкинуть который, тем не менее, из общего контекста российской истории никак невозможно.
Но примириться это не значит оправдать. Каждая истор. эпоха должна критически осмысливаться и "перевариваться". Разумеется, особенно тяжело "переварить" советский период, но и это сделать придётся, хотя бы из принципа реализма. Кстати, именно этот принцип я бы и поставил в качестве основной предпосылки правильного выбора истинных критериев моральной порядочности в политическом пространстве. Сам этот принцип был с предельной полнотой сформулирован ещё ап. Павлом: "Великое приобретение - быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него" (1пос.к Тимофею 6.6-7).
Адекватной мирской коннотацией этого принципа применительно к нашей истории может быть следующее: то, что случилось за время советской индустриальной революции, - как бы её субъективно не оценивать, какими бы чудовищными не были потери и затраты, - является необратимым историческим фактом, изменить который уже невозможно. Признание этого факта (а вовсе не оправдание большевистских методов индустриализации) является разумной предпосылкой для примирения как со своим недавним истор. прошлым, так и со своми коренными соотечественниками, кем бы они не были, богатыми или бедными, белыми или красными, синими или зелёными и т.д.
Именно этот принцип реализма, сознательно или (большей частью) бессознательно, в 93 году объединил вокруг осаждённого Парламента русских людей самых разных и даже экзотических убеждений. Кого только можно было не увидеть на площади Свободная Россия: белых и красных, коммунистов и антикоммунистов, "фашистов", национал-патриотов, анархистов, портовцев и даже горбачёвцев. Целое пустопорожнее разноцветье ярлыков и брендов. Но судить то следует не по этим брендам, а главной сути явления, ибо как тот же самый ап.Павел мудро заметил - не тот иудей кто таков по наружности, а кто таков по своей реальной сути (Рим.2, 28).
Реальная же суть тех истор. событий была проста и очевидна как Божий день: банда мародёров и кагебешников во главе с Ельциным наметила осуществить акт невиданного в мире грабежа - расхитить в свою пользу всё идустриальное наследство, оставшееся по их мнению бесхозным после крушения империи в 91г. Это разграбление было неразрывно связано с подрывом основных условий существования коренного русского населения, которое уже давно и необратимо было урбанизировано и индустриализировано (РСФСР была самой индустриализованной республикой, 70% которой проживало в городах). Иными словами, реформы Ельцина разрушали то индустриальное наследство, которое было создано тяжким трудом и тяжёлыми жертвами в ленинско-сталинский период. Мотив, побудивший тогда к объединению и "красных" и "белых" был абсолютно один и тот же - воспрепятствовать этому номенклатурному грабежу. Различие между ними было лишь в деталях. Правда, в довольно существенных. Если условные "красные", переживая за сам факт грабежа, считали что за это индустриальное наследство была заплачена нормальная и справедливая цена, то "белые" (национал-патриоты), проклиная советское прошлое, резонно считали, что за индустриальные преобразования была заплачена неимоверно высокая цена в деятки раз превышаюшую нормальную цену. Однако раз уж эта цена была заплачена, то тем более было обидно и позорно отдавать кровью добытое наследство на поток и разграбление банде мародёров.
Важнейшим парадоксом того времени является то обстоятельство, что подлинными наследниками антирусского большевизма в самом худшем смысле этого слова оказались корыстные или (тем более) идейные сторонники "Ельцина и его банды". Именно они - по факту и по сути своей - были подлинными наследниками Ленина и Сталина в самом худшем смысле этого слова. В то время как их противники - "защитники Конституции" - выступавшие часто под красными знамёнами или под советскими ностальгическими брендами были - опять же по своей сути - настоящими антикоммунистами и антибольшевиками.
Ибо сутью реального, а не мифического, русского коммунизма последних лет совтчины были не какие-то там "идеи", но очевидный факт квазипартийной диктатуры номенклатуры "как класса" (т.е. представляющей из себя своеобразного "совокупного капиталиста"). Именно против этого "класса" единым фронтом и выступили тогдашние "коммунисты" и "антикоммунисты".
Иными словами, в хитросплетениях реальной жизни (особенно русской) меньше всего следует доверять словам и самоназваниям, красивым брендам или ярлыкам, но оценивать исследуемые события по их внутренней сути.
Почему? - В этом истор. событии особенно чётко определилось различение людей не по разным мудрёным и надуманным "измам", брендам или политическим ярлыкам, но различение по единственно верному критерию - моральной порядочности. Потому что надо быть слепым, чтобы не видеть тогда, что и кто стоял за этим переворотом.
Остальные два маркёра являются достаточно противоречивыми и неодназначными.
Например, "совки"? - Но мы по факту все совки, т.е. все из того истор. времени (целых три поколения за 74 советских года). Однако часть этих совков тогда в 93г не согласилась со своею совковостью, другие же (увы, большая часть, так ими и осталась). Тоже самое и с проблемой власовщины - оправдать совсем нельзя, но и одназначного осуждения тоже дать невозможно. Слишком сложное и противоречивое явление (каждая противостоящая сторона, например, Краснов и Деникин имеют свои резоны).
Повидимому, противоречивость критериев dzecko исходит из ошибочной предпосылки слишком прямолинейного отождествления (а следовательно и подмены) русского и советского. Об этом уже было сказано много и повторяться здесь не хотелось бы. В целом же его гл.мотив мне близок и понятен, какими бы мы все не были, плохими или хорошими, совками или антисовками (и т.д.), но преодолеть сегодняшний кризис внутренней беспочвенности или пустоты можно лишь одним путём - путём разумного примирения со своим прошлым, каким бы оно не было. Примириться не только со всеми периодами Исторической Руси и России, но и с окаянным (для меня и всех антикоммунистов) 74-х летним советским периодом, выкинуть который, тем не менее, из общего контекста российской истории никак невозможно.
Но примириться это не значит оправдать. Каждая истор. эпоха должна критически осмысливаться и "перевариваться". Разумеется, особенно тяжело "переварить" советский период, но и это сделать придётся, хотя бы из принципа реализма. Кстати, именно этот принцип я бы и поставил в качестве основной предпосылки правильного выбора истинных критериев моральной порядочности в политическом пространстве. Сам этот принцип был с предельной полнотой сформулирован ещё ап. Павлом: "Великое приобретение - быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него" (1пос.к Тимофею 6.6-7).
Адекватной мирской коннотацией этого принципа применительно к нашей истории может быть следующее: то, что случилось за время советской индустриальной революции, - как бы её субъективно не оценивать, какими бы чудовищными не были потери и затраты, - является необратимым историческим фактом, изменить который уже невозможно. Признание этого факта (а вовсе не оправдание большевистских методов индустриализации) является разумной предпосылкой для примирения как со своим недавним истор. прошлым, так и со своми коренными соотечественниками, кем бы они не были, богатыми или бедными, белыми или красными, синими или зелёными и т.д.
Именно этот принцип реализма, сознательно или (большей частью) бессознательно, в 93 году объединил вокруг осаждённого Парламента русских людей самых разных и даже экзотических убеждений. Кого только можно было не увидеть на площади Свободная Россия: белых и красных, коммунистов и антикоммунистов, "фашистов", национал-патриотов, анархистов, портовцев и даже горбачёвцев. Целое пустопорожнее разноцветье ярлыков и брендов. Но судить то следует не по этим брендам, а главной сути явления, ибо как тот же самый ап.Павел мудро заметил - не тот иудей кто таков по наружности, а кто таков по своей реальной сути (Рим.2, 28).
Реальная же суть тех истор. событий была проста и очевидна как Божий день: банда мародёров и кагебешников во главе с Ельциным наметила осуществить акт невиданного в мире грабежа - расхитить в свою пользу всё идустриальное наследство, оставшееся по их мнению бесхозным после крушения империи в 91г. Это разграбление было неразрывно связано с подрывом основных условий существования коренного русского населения, которое уже давно и необратимо было урбанизировано и индустриализировано (РСФСР была самой индустриализованной республикой, 70% которой проживало в городах). Иными словами, реформы Ельцина разрушали то индустриальное наследство, которое было создано тяжким трудом и тяжёлыми жертвами в ленинско-сталинский период. Мотив, побудивший тогда к объединению и "красных" и "белых" был абсолютно один и тот же - воспрепятствовать этому номенклатурному грабежу. Различие между ними было лишь в деталях. Правда, в довольно существенных. Если условные "красные", переживая за сам факт грабежа, считали что за это индустриальное наследство была заплачена нормальная и справедливая цена, то "белые" (национал-патриоты), проклиная советское прошлое, резонно считали, что за индустриальные преобразования была заплачена неимоверно высокая цена в деятки раз превышаюшую нормальную цену. Однако раз уж эта цена была заплачена, то тем более было обидно и позорно отдавать кровью добытое наследство на поток и разграбление банде мародёров.
Важнейшим парадоксом того времени является то обстоятельство, что подлинными наследниками антирусского большевизма в самом худшем смысле этого слова оказались корыстные или (тем более) идейные сторонники "Ельцина и его банды". Именно они - по факту и по сути своей - были подлинными наследниками Ленина и Сталина в самом худшем смысле этого слова. В то время как их противники - "защитники Конституции" - выступавшие часто под красными знамёнами или под советскими ностальгическими брендами были - опять же по своей сути - настоящими антикоммунистами и антибольшевиками.
Ибо сутью реального, а не мифического, русского коммунизма последних лет совтчины были не какие-то там "идеи", но очевидный факт квазипартийной диктатуры номенклатуры "как класса" (т.е. представляющей из себя своеобразного "совокупного капиталиста"). Именно против этого "класса" единым фронтом и выступили тогдашние "коммунисты" и "антикоммунисты".
Иными словами, в хитросплетениях реальной жизни (особенно русской) меньше всего следует доверять словам и самоназваниям, красивым брендам или ярлыкам, но оценивать исследуемые события по их внутренней сути.
