Её можно иметь в виду, однако в реальности всё обстоит не так уж просто и безнадёжно. Действительно, настоящих институтов в узко западном смысле за 30 лет так и не сложилось, но можно всё же усомниться в катастрофическом варианте развития.
Здесь важно учитывать не только своеволие нуворищей-плутократов, но психологическое состояние основной массы населения РФ. В отличие от Перестройки и Катастройки (лихие 90-е) а большей части народа, да и многих новых собственников вовсе нет никакого желания погружать страну в дестабилизацию с непредсказуемыми последствиями. Хорошо помню психологическую атмосферу брежневско-перестроечныых лет - тогда практически все желали перемен, любой ценой и любыми жертвами. (Возможно, ошибаюсь в этой оценки, но таково моё мнение)
Сейчас совершенно иное умонастроения и все, как наверху, так и внизу, стали намного трезвее и осторожнее. Что очень хорошо.
С моей точки зрение катастрофы или слишком крутых разворотов ожидать не приходится.
https://t.me/zhivoff/1735
[Переслано из Галеев]
Полагаю, что после смерти Путина РФ начнет быстро погружаться в турбулентность. И связано это вот с чем.
Один из краеугольных камней текущего режима - это запрет на любое участие крупных собственников в политике. Любой даже не миллиардер, а хоть бы даже и миллионер, который попробует самовольно инвестировать деньги в политическую борьбу, будет стерт в порошок. То есть имплицитные условия нашего общественного договора прозрачны: вы не инвестируете в политику, мы вас не уничтожаем.
Со смертью Путина действие этого договора заканчивается. Почему заканчивается? Потому что российское государство - оно неглубокое. Тут нет институтов, а есть только персоналии. Вот британское или французское государства - они по настоящему deep states и завязаны на институты, а не на людей. В России же работающих институтов по сути нет и на персоналии завязано вообще все.
(это не только олимпа касается, но и средних этажей тоже. сидит в кабинете замминистра N. собственноручно разруливает целую отрасль промышленности - как решит, так и будет - совершенно органичная для РФ ситуация. и абсолютно немыслимая для какой-нибудь Германии).
Поэтому мой прогноз такой. После смерти Путина нам следует ожидать следующего: масса крупных собственников захочет либо лично поучаствовать в политике, либо инвестировать в нее деньги, находясь на заднем плане. И связано это вот с чем.
В широких народных массах распространены утрированно блекпилльные представления о политической власти - типа власть нужна чтобы денег украсть. Это не то, чтобы совсем неверно - но это взгляд оголодавшего человека, прожившего всю жизнь в безденежье или тревоге перед возможным безденежьем. На этом уровне пирамиды маслоу он ни о чем другом думать не может. (- с моей стороны , оценка несколько преувеличенная, - моё прим.)
А вот человек у которого базовые материальные потребности удовлетворены и удовлетворены на сто лет вперед нередко задумывается уже о других потребностях. Таких например как власть. Которая не есть производная от экономики, а напротив субстанциональна и ценна сама по себе.
Полагаю, что среди крупных собственников полным полно людей, которые хотели бы власти, но в нынешних обстоятельствах не могут предпринимать активных шагов, т.к. связаны общественным договором о неучастии в политике. А вот после смерти Путина их уже ничего не будет связывать.
Более того. На нынешний момент машина государства российского производит устрашающее впечатление и кажется несокрушимой. Почему? Потому что она крайне централизована - и управляется из единого командного пункта. В отличие например от американской. Проблема заключается вот в чем: чем централизованнее система, тем она более хрупка. Да, ей проще управлять. Потому что это армия дроидов, которая беспрекословно подчинется командам первого лица. Однако если эти команды (по той или иной причине) прекращают поступать - или просто больше не доходят до исполнителей - то вся армия дроидов превращается в груду металла. (- это мнимое "послушание" исполнителей здесь сильно преувеличено, - моё прим.)
Думаю, когда Путин умрет, нас ждет интересное время. Новые девяностые могут оказаться веселее старых.