Первое заблуждение приводит к ложным мечтаниям о земном рае, попытки построения которого почему то всегда приводят к построению настоящего ада.
Второе же заблуждение, делающее кумиром изначально грешного и страстного человека (т.е. человекобожие), неизбежно приводит вместо возвышения и возвеличивания человеческой природы к прямо обратному - т.е. полной и разлагающей её деградации и вырождению. (- Строго с библейским заветом: "проклят человек, надеющийся на человека".)
Весьма неплохие размышлизмы на доступно популярном уровне:
https://t.me/velnotes/458
Различение №9: социалисты и гуманисты (1)
Я нередко пишу о левых – всегда в резких выражениях, но, перечитывая опубликованные записи, понимаю, что для постороннего (неискушенного в политологических вопросах) глаза мои нападки звучат чересчур радикально. Потому необходимо более спокойно и наглядно объяснить, что не так с этим политическим флангом.
Для этого нужно сделать сразу два различения. Во-первых, не стоит путать левых в экономике и в гуманитарной сфере (обе сферы часто пересекаются в конкретных формах этой группы идеологий, но в сущности они различны). Сторонники левой экономики – коммунисты и социалисты – прежде всего сосредоточены на вопросах собственности. Эти ребята настолько помешаны на деньгах и сходят с ума от мысли, что они у кого-то есть, что хотят все у всех отнять. «Так не доставайся же ты никому!». Не утверждаю, что все социалисты и коммунисты движимы лишь этим низменным стремлением, но фиксация на экономическом равенстве выдает их базовый мотив с потрохами.
Куда сложнее дело обстоит с «гуманитарными» левыми – в англо-саксонской политологической карте их обычно называют либералами (которых не нужно путать с «отечественными» либералами). Для этих людей ни коммуналки, ни колхозы, ни плановая экономика не имеют ценности. Ценности у них другие – в целом можно обозначить их как гуманистические.
Я понимаю психологию таких гуманистов потому, что во многом сам ее разделяю (хотя и в мягких формах). Не идеологию, а именно психологию – просто потому, что сам воспитан на гуманистических ценностях, и эту, так сказать, «закваску» вряд ли смогу до конца из себя выдавить (да и не особо желаю). О том, что они собой представляют, я напишу чуть позже. Пока зафиксируем первую пару: левые социалисты-коммунисты и левые либералы-гуманисты.
В связи с первым различением нужно сделать и второе – в отношении мотивов (о которых я уже упоминал). Проблема с левыми в том, что всех их нельзя причесать под одну гребенку. Парадокс в том, что под чары левых идеологий попадают два типа людей, находящихся на противоположных сторонах психологического спектра: адовые человеконенавистники и искренние, прекраснодушные человеколюбцы. Несмотря на некоторую схожесть целей, их мотивы абсолютно различны. Человеконенавистники чаще всего придерживаются экономического варианта левого спектра – то есть открыто относят себя к социалистам и коммунистам.
Их психология, как ни банально, прекрасно описывается ницшеанским понятием рессантимента, а вся их риторика является лишь его рационализацией. Что останется, если убрать их разглагольствования о «справедливости» и «равенстве»? Те самые «мстительные инстинкты», о которых писал Ницше.
Они работают следующим образом: вот семья – успешный муж, красавица жена, двое хорошо воспитанных детей в частной школе, красивый дом с библиотекой и оранжереей. Нормальный человек посмотрит и порадуется. А левый не порадуется, а захочет: мужа сгноить в лагерях, жену изуродовать работой на химзаводе, детей определить в приют, на цветах потоптаться, дом сжечь. Зачем? «А чтоб им, сукам, хреново было! В сказку поверили? Вот и сказочке конец, ибо вызрели грозди гнева народного!». Понятно, что вслух такое не произносится, а камуфлируется разговорами о «борьбе с потреблятством», «социальной справедливости» и «защите обездоленных».
С такой «жизненной позицией» дискутировать невозможно – единственный, но максимально точный (но при этом корректный) ответ сформулировал Достоевский в «Идиоте»: «Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье! – проговорил князь тихим голосом». К слову, Ф.М. сам переболел левыми идеями – и не случайно вложил эти слова в уста самого человеколюбивого своего героя.
И вот к человеколюбцам, к левым-гуманистам мы и переходим – ибо с дискутировать с ними как раз необходимо. Потому что, чаще всего, это хорошие люди, увлекаемых в левую сторону исключительно добросердечием и недомыслием.
https://t.me/velnotes/459
Социалисты и гуманисты (2)
В первом фрагменте я писал о том, что сам воспитывался на гуманистических идеалах, а потому сущность гуманизма буду объяснять на личном примере – но, разумеется, не стану им ограничиваться.
От новоявленных «советских патриотов» нередко можно услышать рассуждения о том, что в 1991 народ приветствовал крушение советской власти потому, что ему захотелось жить «как на Западе». Под этим «как на Западе» обычно понимаются джинсы, жвачка, колбаса, попса и прочие продукты «рыночка». В этом утверждении есть доля истины – да, людям хотелось «как на Западе», однако содержание «Запада» как идеи объяснено чисто по-советски – в виде чистой материальности (которой, однако же, противостоит/-яла «советская духовность»).
Не сомневаюсь, что жажда «потребления» была главным стимулом у многих антисоветски настроенных соотечественников. Однако – из того, что я помню по детству (хотя моя выборка, ясно дело, весьма мала) – главной претензией к советчине был не дефицит, не нищета и не закрытость границ. СССР ненавидели за его бесчеловечность, за антигуманность.
(-и по своему личному опыту подтверждаю, что это совершенно верно)
Дело было даже не в репрессиях (которые к 80м уже не были актуальны). Куда больше людей возмущали советское хамство и постоянное ощущение униженности – главные опорные конструкции социалистической системы. (- добавил бы от себя, людей очень сильно возмущало наглое лицемерие советчины, провозглашалось одно, а на деле было совсем другое.)
Понятно, что оно проявлялось и в товарном дефиците. Так, например, нельзя было просто пойти в магазин и купить майонез – но людей унижало не то, что майонеза нет (или что без него невозможно жить) – а тем, что он был, но не для всех. И для того, чтобы его «достать», нужно было совершить ритуальное самоистязание – «попросить кого надо», «позвонить кому скажут», «приехать когда будет».
Достать лекарства, лечь в приемлемую больницу, купить (уже промолчим про издать) книгу, найти билеты – все это доставалось потом и кровью не только «рядовому гражданину», но и вполне уважаемым членам общества.
Но главным антисоветским триггером было то, что все это входило в чудовищное противоречие с официальной пропагандой, подчеркивавшей гуманность Союза, где, мол, «все для человека».
И «как на Западе» означало именно это – что «там как раз все для человека», «там к людям хорошо относятся», «там о человеке заботятся». То, что это, мягко говоря, не совсем так, люди не знали и знать не могли. Но запрос на «конвергенцию с Западом» подразумевал не супермаркеты, турецкие курорты и трехлетние иномарки, а именно заботу государства о людях.
Опять же – не утверждаю, что у всех были именно такие настроения, но именно такие помню я. В наиболее кратком виде эту антисоветскую позицию можно обозначить как желание заменить социализм на гуманизм.
Проблема в том, что гуманизм в его позднесоветском виде – это тоже левая идеология, хотя и гораздо более умеренная. Более того, оглядываясь назад, не могу вновь не сказать, что гуманистическая идеология до сих пор мне близка – но, конечно, не в том виде, в котором она подавалась в моем детстве. Мне совсем не близок и ее космополитизм, и «мягкий социализм», и, главное, ее поразительная наивность. То есть если бы существовал некий «национал-гуманизм» или «правый гуманизм», то я бы с удовольствием себя к нему причислил.
О сущности левого варианта гуманизма публикация будет уже сегодня.