4 октября - судьбоносная историческая дата новейшей истории России. Ныне нет другой даты и другого события вокруг которого не было столько мифов, демагогии и прямой дезинформации. А почему?
- Прежде всего потому, что за этой датой стоят очень серьёзные системно-политические проблемы и очень серьёзные интересы могущественных кланов правящей олигархии. По сути дела События 16-и летней давности являются ключевым поворотным моментом в развитие страны под названием РФ, т.е. той части Исторической России, которая захотела быть "суверенной" после распада СССР в 1991 году. Условно говоря, "переходной период", объявленный Ельциным после августа 91г. - с моей точки зрения - мог идти в двух направлениях:
или, во-первых, постепенного трансформирования РФ в русское (в самом широком смысле слова) "национальное государство" современного типа, т.е. государство с сильным центральным Парламентом, единым культурно-правовым пространством (что было бы естественным для страны с 80% этнически русского населения), сильным, как экономически, так и в гражданско-полит. отношении, русским "средним классом" и постепенным преобразованием мощной индустриальной базы в сторону обслуживания интересов внутренних потребителей, а не каких то затратных имперских проектов (что не исключает сохранения передовых отраслей ВПК и других достижений советской эпохи), а также сохранение и улучшение оставшейся от сов.наследства социальной инфраструктуры - как необходимейшей основы любого современного индустриального общества и т.д.
Или, во-вторых, консервирование в новом "рыночном" формате самых худших сторон советчины и "либеральное" переформатирование имперско-номенклатурной системы власти в новую (но только показушно!) систему плутократически-чиновничьей олигархии (т.е. господство плуто-бюрократии). Иными словами, пошатнувшаяся в период перестройки система номенклатурной диктатуры, скрывавшейся под вывеской "советская власть", судорожно искала себе спасителя своих социальных привилегий под новой "демократической" вывеской. И такого спасителя она нашла в лице главного "борца с привилегиями", некогда чрезвычайно популярном (в начале перестройки) президенте Борисе Ельцине. Это было сделать не трудно, так как последний являлся типичным представителем номенклатурного сословия, но с срезвычайно большими политическими амбициями. И надо отдать ему должное, обладавшего большими макиавелевскими дарованиями в области подковёрных интриг и обладавший также несомненной политической интуицией, сильно помогавшей ему в сфере этих интриг.
Реализация второго варианта постсоветского развития, как мы хорошо можем видеть на опыте прошедших 16 лет, означал сохранение и реставрацию наиболее худших сторон советской системы в некоем уродливой разновидности квази-империи, в которой правящий класс представляет из себя полностью закрытую команду ("малый народ" - по И.Шафаревичу), предельно чуждый коренному русскому населению из-за грабительской приватизации Гайдара-Чубайса, разрушившей мощную промышленную базу (вместе с социальной инфраструктурой) и позволившей сосредоточить всю бывшую собственность в узком кругу (максимум) сотни две олигархических семей. Старый кагебешный лакей Павловский довольно остроумно назвал эту компрадорскую систему - "корпорация Россия", т.е. доходный дом старо-новой номенклатуры. (Между прочим, в полном соответствии со словами одного классика - "государство это частная собственность бюрократии")
Как всем известно, в Октябре 1993 года был "выбран" именно этот тупиковый вариант "переходного периода".
Кровавая развязка этого "выбора" конечно же определялась не смехотворными доводами некоторых наивных людей: мол, это разборка между между "чеченом Хасбулатовым" и "русским Ельциным" (впрчем, равно и наоборот - между "русским Руцким" и "иудой Эльцманом"). Также ещё более смехотворным является распространённый довод, мол, конфликт определялся несовершенством ("слишком большими полномочиями") Верховного Совета и ("слишком малыми") полномочиями президента. Равным образом и здесь акценты можно переставлять в обратном порядке, однако, известно из математики, "от перемены мест слагаемых - сумма не меняется". Есть также много и других фальшивых доводов, которые по своему подлинному значению являются пустыми успокоительными оговорками (задним числом) для той многочисленной категории обывателей и шкурников, которые в те драматические дни "стояли с бутылкой пива" в безопасном месте, наблюдая со стороны кровавый спектакль. Теперь многие из них много сетут на то, что как мало у нас свободы; какая страшная у нас милиция; как много у нас русофобии, или, наоборот, ксенофобии; "верните нам выборы, гады" или почему 10 лет тому назад "ФСБ взрывала дома" - и прочая, и прочая, и прочая...
Рационально объяснить смысл переворота 1993 года (вместе с его кровавыми последствиями) можно только одним: жёсткой "классовой борьбой" между перестроившимися остатками советской номенклатуры, окопавшейся вместе со своим вождём Ельциным в квази-имперском центре Кремля с подвластными ему административно-карательными советскими структурами и, с другой стороны, с остатками (ещё весьма значительными) "среднего класса" советской индустриальной системы, т.е. инжинерами, научными работниками, технократами, учителями и врачами, а также совместно с диссидентами, "патриотами" и "демократами", достаточно широко представленными в Российском Парламенте, избранном на волне самой большой политической активности и предельно возможным (в то время) демократическим образом весной 1990 года. (Правда, кто сейчас это помнит?)
По мнению Ал.Севастьянова, занимавшегося изучением структуры позднего советского общества, количество русской научно-технической интеллигенции во всех уровнях народного хозяйства достигала 30 и более процентов и всё её социальное бытиё было неразрывно связано с индустриальным развитием страны в любом социальном виде ("социалистическом" или "рыночном"). Этот слой советского населения, между прочим, также имел немалые накопления в сбербанке, накопленные вполне законным путём. С этим слоем советского индустриализма в принципе были солидарны и рабочие массы, зависимость которых от промышленной системы была ещё большей. Иными словами, в рамках поздней советской системы был значительный социальный пласт национальной протобуржуазии, которая бы при более разумном и справедливом реформировании (первый вариант развития) несомненно занял бы лидирующее значение в постсоветском обществе.
Но вот этого то никак не хотел допустить "Ельцин со свой бандой". Они быстро смекнули, что в самом демократическом завоевании перестройки - в общенародном Парламенте, и вообще во всех реальных представительных структурах (например, МОССОВЕТ) - неизбежно произойдёт классовая консолидация своего главного конкурента и противника в борьбе за оставшиеся индустриальные и сырьевые ресурсы. Так оно и случилось, хотя и медленно, но неуклонно в Парламенте созревало понимание реального положения в стране и тех катастрофических последствий, к которым вели "реформы" гайдорочубайсов. Однако, не обладая практически никакими информационными ресурсами, парламентская оппозиция не могла донести свою точку зрения народу и закономерно проигрывала в информационной войне. Сейчас в это трудно поверить, но у якобы "всевластного" Верховного Совета не было даже своей телевизионной передачи, "парламентский час" стал выходить только летом 93г перед самым переворотом! В то время как шквал дезинформации, клеветы и демагогии против Парламента буквально проносился по всем телеканалам и медиаресурсам. Но причина проигрыша Парламента состоит не только в этом. Севастьянов, делая упор на количественном составе индустриальной интеллигенции поздего советского общества, не обращает внимания на её социальные слабости, разобщённость и слабый культурно-гуманитарный уровень, всегда и везде позволяющий быстрее осознавать свои социальные интересы. Например, все ведущие деятели буржуазно-национальных революций были преимущественно гуманитарного профиля - это была адвокаты, историки, учителя и т.д. Однако гуманитарная часть советской интеллигенции всегда подвергалась особо тщательному подбору в смысле русофобского космополитизма и преданности центральной партбюрократии. Этот фактор сыграл немалую негативную роль в тогдашней пропагандистской войне, предшествовавшей перевороту.
Одним словом, социальный проигрыш нашего индустриального среднего класса как бы понятен и "закономерен".
Но совершенно был не понятен тот внезапный идеалистический порыв, побудивший несколько десятков тысяч москвичей вступить в совершенно неравную схватку с превосходящим по всем показателям противником, не скрывавшим тогда своих самых кровавых намерений (буквально за пару недель до переворота Ельцин демонстративно ездил в Таманскую дивизию - это демонстрировалось с угрожающими предостережениями по ТВ). В своей самонадеянности переворотчики несколько дней не предпринимали никаких активных действий, хотя в первые сутки переворота можно было бы без труда захватить здание БД весьма малыми силами. Они никак не могли предположить, что простые русские люди смогут так бесстрашно и жертвенно выступить на защиту какого-то там Парламента.
Жестоксть расправы с народными "Защитниками Конституции" объясняется также и тем, что переворотчики оказались припёртыми к стенке своими откровенно беззаконными действиями, ведь в случае поражения они могли потерять всё, в том числе и свои головы. Это обстоятельство хорошо объясняет наускивание карателей на фактически безоружных демонстрантов, ибо нужно было повязать кровью как можно больше своих людей, отсюда и - "снайперы Коржикова" и некие наёмные снайперы (по рассказу "Свободы"!) из некоей ближневосточной страны (какой, нетрудно догадаться).
Вышесказанное, как мне представляется, легко объясняет факт циничной поддержки Западом и США этого безусловно беззаконного и преступного переворота. С точки зрения своих стратегических интересов Западу было бы легче и выгоднее иметь дело с зависимой компрадорской квази-"империей", чем с успешно развивающимся "Национальным государством", естественным потребителем (а не продавцом) своих стратегических ресурсов.
Подводя итог этому мемориальному дискурсу, резонно задаться следующим и последним вопросом: плуто-бюрократия, выиграв социальную битву со своим главным "классовым" противником - индустриальной советско-русской интеллигенцией и фактически разрушив советскую индустриальную систему, смогла ли за прошедшие годы создать что-то другое, способное обеспечить будущее развитие страны? - Вопрос чисто риторический и на него можно не отвечать. Несмотря на своё господство, в лицах нашей "элиты" за все эти годы что-то невозможно увидеть радости победителей...
Однако выиграв в одном, переворотчики и установленный ими режим потерял существенно в другом. До 93 года, худо ли бедно ли, развитие страны происходило в легитимном русле, ибо важнейшим фактором всякой легитимности в эпоху модерна являются, как ни банально это звучит, свободные выборы реальной представительной власти. Говоря несколько иначе, после октября 1993 года страна находится в пустом правовом пространстве по причине утраты легитимности. Конечно, многие практические люди из криминальных кругов могут воскликнуть, а зачем она эта самая хреновина под названием легитимность, когда есть "понятия". И то верно...
Действительно, пока всё как то держится и "крутится", можно обойтись и без этой штуковины, но вот если что случится, когда наследники переворотчиков споткнутся на каком-нибудь "ровном месте"? - Что тогда будет, но на этот вопрос будет отвечать уже сама жизнь.
Одно несомненно, на каком-то историческом перепутье знамя расстрелянного Парламента будет ещё поднято.