Вот и наступил тот момент, когда перенаправлением националистической публики в русло поддержки Навального занялись открыто и не стесняясь. С чем и позвольте всех «поздравить». Теперь на ближайшие месяцы основным занятием в русской среде станут споры, вливаться или нет в тусовку Навального. В связи с неизбежно нарастающей поляризацией между теми, кто категорически «за» и кто не менее категорически «против», Навальный станет ещё одним яблоком раздора для русского движения, которое вместо создания собственных структур и укрепления собственности субъектности будет занято изучением того, почему нельзя плестись в хвосте чужих проектов и инициатив. Впрочем, оно этим занято последние лет пятьдесят…
Для русского национализма такой поворот событий сложно назвать неожиданным. Ещё после минского сговора было совершенно очевидно, что в случае неспособности стать в авангарде антипутинской оппозиции или хотя бы занять в ней собственную серьёзную нишу националисты начнут вливаться в любой мало-мальски значимый протест против власти, организованный кем-то другим, и тогда фактор идеологических расхождений будет задвинут на второй или даже третий план по сравнению с общей целью борьбы с режимом. Но в таком случае националисты не то что не будут хозяевами протестного дискурса, а даже не смогут на него повлиять. Придётся брать то, что предложат.
Подобный сценарий как неизбежный для русского национализма ещё с прошлой осени рисовал «профессор» Соловей в своих многочисленных статьях и интервью, утверждая, что националисты всё равно поддержат либеральный протест, а разногласия по Крыму (даже не по Русской весне!) к тому моменту уже будут несущественными. Кто бы мог подумать, что это был не аналитический прогноз, а программная установка…
Вектор был задан, перспективы обозначены. И тем печальнее наблюдать, как эти перспективы понемногу воплощаются в жизнь
А воплощаются они, надо признать, довольно грамотно.
Националистам дали благополучно вляпаться и разочароваться в Стрелкове. Дождались закономерного краха изначально провальной затеи соединить идеологию национализма и авторитет Стрелкова в рамках единой политической структуры. На его изломе кризиса К25 аккуратно вбросили интеллектуальную провокацию в виде книги Сергеева, весьма толково организовав её пиар за два месяца до начала «антикоррупционных протестов» Навального. Ну и, наконец, запустили сами эти протесты, причём с такой размытой повесткой дня, которая бы могла привлечь максимальное число совершенно безыдейных до сих пор участников и хотя бы не вызвать отторжение, а то и вызвать понимание у широких слоёв населения.
Вуаля! Инфраструктура сформирована, рамки выставлены, ловушки расставлены. Теперь достаточно просто подогревать протестные настроения регулярными инфоповодами, а там количество рано или поздно перейдёт в качество. Главное, чтобы не было никакой альтернативы, никакой другой оппозиции, а все протестные группы автоматически сами вливались в толпу юных навальнят. А что инфоповодов для поддержания нужных настроений будет предостаточно, так это к гадалке не ходи! От сугубо практических а ля реновация и разгром РАН или уголовных, как посадка Дёмушкина и арест Мальцева, до откровенно смешных (ролик про «фашиста Навального») и издевательских («зелёнкомания» и нападения на активистов). Технология отработана до мелочей и благополучно воплощается в жизнь, несмотря на полную её прозрачность. Информационная повестка формируется исключительно в полярном ключе, где есть только ходы власти, неизменно нелепые и неуклюжие (а власть, допускающая слияние уличных протестов в единый майдан, уже по определению нелепа), и даже не ходы Навального, нет, а просто сам Навальный, который не делает ровным счётом ничего, но одним своим присутствием придаёт общей картине тональность «морального сопротивления уродам».
Эрефянство в националистической обёртке
Но нас в данном случае из всей этой инфраструктуры больше всего интересуют не только и не столько её тактические компоненты, сколько идеологическая оболочка, предназначенная для «загребания» русских националистов. Ведь, по всем признакам, наибольший вызов русскому движению исходит не от того, что националистов подталкивают к тактической поддержке Навального, а от того, что под этот разворот им подводят концептуальную основу в виде того самого нацдемовского национал-уменьшительства, о котором мы писали месяц назад (см. «Русскость – это ценность сама по себе»). Концептуальную же основу начали готовить раньше, чем Навальный всплыл на политическом горизонте. Это некоторые левые питерские блогеры могут вот так с бухты-барахты, не объясняя ничего, ринуться за Навальным с места в карьер, огорошивая публику наспех задранными штанами и скинутыми хиджабами, с единственным объяснением «у Навального есть ресурсы». Умные люди свою аудиторию к этому готовят, заранее создают идеологическую и историческую почву, оформляют целостный дискурс.
В случае с разворотом националистической публики такой почвой делают «облегчённый» леволиберальный вариант русского национализма, без ирреденты, но с антиэтатизмом, борьбой за политические права и абсолютизацией «гражданского общества». Причём он должен не просто обосновать допустимость и целесообразность присоединения к либеральному протесту, но и стать базовой русской политической идеологией, прочно и надолго заблокировав любые поползновения в сторону «имперской экспансии».
Строго говоря, это ещё одна версия эрефянства в противовес его кремлёвской итерации с той разницей, что последняя претендует на сохранение хотя бы видимости великодержавия и конкуренции с Западом, а также абсолютизирует государство, тогда как нацдемовский вариант отметает «имперские амбиции», декларирует открытое подражательство западным институтам и абсолютизирует «гражданское общество». Правда, он имеет более солидную историко-политическую основу, сформулированную номинально в русских категориях, но с отрицательным оценочным уклоном, где русский народ выступает извечной жертвой нерусского государства. Тогда как эрефянство кремлёвского разлива вынуждено опираться на положительный, героический образ истории, но сформулированный в многонациональных категориях, отсюда абсолютизация победы в ВОВ.
Однако все эти различия на самом деле несущественны, так как и кремлёвское, и нацдемовское эрефянство направлены на решение одной и той же задачи – геополитического отступления РФ и замыкания её в нынешних границах. В решении этой задачи национализм при соответствующей проработке может быть ничуть не менее, а скорее всего, даже более эффективным, нежели идеологически аморфная идея многонациональности, что ещё недавно доказывал Дмитрий Тренин (см. «Крах надежд на спокойствие после капитуляции»). Вот этой проработкой сейчас и занимаются нацдемовские идеологи.
Собственно, опорные пункты этой идеологии сформулированы в работах тандема брата и сестры Соловей в 2000-х годах. В журнале «Вопросы национализма» тема антиимперства и виктимизированный взгляд на историю русского народа также регулярно воспроизводились в статьях того же Соловья и Сергеева. Поэтому то, что было презентовано под видом книги Сергеева «Русская нация или Рассказ о её отсутствии» – не более чем новая упаковка старого дискурса, в которой под видом академического объективизма представлено банальное (и откровенно притянутое за уши) историческое обоснование конкретной современной политической позиции. Именно ради упаковки всё и затевалось. Нужно было создать медийное событие, которое бы вынесло этот дискурс в центр идейной дискуссии в русском движении, сделало бы из него «интеллектуальный мейнстрим», повод для всеобщего обсуждения. Вот для этого и понадобилась книга Сергеева.
Авторство же доселе малоизвестного идеолога, ранее державшегося в тени, не должно никого вводить в заблуждение. Необходимость в «альтер-эго» обуславливается лишь тем, что сам Соловей замазался открытым заукровством и не может выступать глашатаем русского национализма.
«Сергеевский» коктейль: русофобия, приправленная трюизмами
В ходе раскрутки новых старых месседжей из факта издания книги «выжали» всё, что только можно, просто как по учебнику пиара. Публикация анонсов и выдержек, предваряющие выход книги интервью, публичные презентации в Москве и Санкт-Петербурге, проведение круглых столов, обсуждение в сети, появление рецензий и отзывов – хвалебных и критических. Одним словом, полный пакет информационного сопровождения.
Фокус, надо признать, удался и желаемые плоды принёс, по крайней мере частично. Привлечь и зафиксировать внимание целевой аудитории у организаторов перфоманса получилось, дискурс Сергеева «пошёл в народ».
У этого дискурса есть одно важное преимущество: он сочетает в единой смысловой картине три ключевые для любой политической идеологии аспекта – исторический, политический и социальный, каждый из которых подкрепляет и обосновывает центральный месседж: «У русских нации нет, потому что её всегда подавляло государство». (Нет нужды пояснять, к каким актуальным сейчас внутриполитическим выводам подталкивается читатель.) В этой картине социальный аспект служит обоснованию авторской трактовки понятия «нация» и тех социальных форм, которые должны в идеале этому понятию соответствовать, исторический объясняет, почему эти формы у русского народа так и не выработались, а политический указывает на те политические действия в современной ситуации, которые могли бы её исправить и сформировать модерновую русскую политическую нацию. Ну и между строк витает ещё и очень примечательный географический или, скорее, геополитический аспект – то самое уменьшительство, которое подаётся через критику «имперской экспансии государства в ущерб интересам русского народа».
Конечно, сами по себе эти аспекты выглядят весьма сомнительно и противоречиво. К каждому из них можно выдвинуть ряд обоснованных возражений и претензий, что, собственно, и делают многочисленные критики. Проще всего критиковать исторический аспект книги Сергеева, изобилующий ещё советскими штампами и стереотипами в отношении истории России. Очень неплохо это сделал в своей яркой манере Егор Просвирнин, правда, не упоминая непосредственный предмет критики, примерно в том же русле, но несколько более сумбурно раскритиковал книгу Сергеева Егор Холмогоров, а в более академическом ключе наиболее полной, пожалуй, была критика со стороны Олега Неменского на круглом столе в редакции «Гефтера». На неполноту и неувязки социального аспекта сергеевского дискурса, его трактовки понятия «нация» указали Александр Севастьянов, Михаил Диунов, Семён Резниченко и многие другие авторы.
Однако, кроме нашего скромного издания, никто так и не сформулировал внятной критики общей концепции Сергеева или её политической направленности, не говоря уже о том, чтобы поставить эту концепцию за рамки допустимого в русской среде. Её во многом «легитимизирует» то, что она опирается на ряд тезисов, которые успели стать общим местом в дискуссии о русском движении, вроде дефицита национального самосознания или необходимости формирования механизмов горизонтальной коммуникации и самоорганизации русского общества. Поэтому в рецензиях часто можно встретить благодарности в адрес Сергеева за чуть ли не первое поднятие такой актуальной и важной темы. Хотя на самом деле, как говорилось, речь идёт об упаковке давно наработанного политического дискурса в максимально наукообразной форме со всеми псевдоакадемическими побрякушками, производящими убеждающий эффект на простоватую публику.
По этим причинам объявить его книгу полностью русофобской непросто, а значит нельзя и отмахнуться от её аргументов. Необходимо доказывать, что даже исторически верные доводы или социально оправданные рекомендации используются в ней недобросовестно, для того, чтобы обосновать не самые здравые и политически вредные для русских интересов выводы. А лучше всего было бы выдвинуть альтернативное целостное видение русской нации на основе вменяемого исторического нарратива, без абсурдного антиэтатизма и, самое главное, без самоубийственного геополитического уменьшительства.
/Продолжение следует/
PS (мой размышлизм по теме фальшивого "национализма" вульгарно западнического типа):
Исключительно важная и актуальная тема в области национальной идеологии.
В последнее время идёт активизация так называемого "национализма" под фальшивыми западническими теориями национального конструктивизма. Как известно, эта теория начисто отвергает органическую историческую жизнь народа, а нацию представляет как конструирование из лишённых своих исторических корней некую новую общность, которая якобы становится полноценным самоуправляемым субъектом в силу "честных выборов", "демократических институтов" - западнического типа и прочих "демократических механизмов".
Однако в реальности любая нация - это живой исторический организм, вырастающий из своих духовных начал. Именно эти духовные начала и составляют главный корень нации и являются для неё основным признаком, а вовсе не какое то сконструированное "демократическое самоуправление", якобы выявляющую "волю народа". Мифология уменьшительной и этно-зацикленной нацдемовщины хорошо опровергается простыми религиозными аргументами. Ни народ, ни отдельный коллектив, ни даже отдельный человек (всегда живущий в каком то коллективе) никогда и ни при каких условиях не может быть полностью самоуправляемым субъектом по одной простой причине - человек (Адам) после грехопадения в силу своей страстной и грешной природы, при прочих равных условиях, всегда склоняется ко злу, наиболее полно выраженному в "Законе борьбы за существование" (воля к власти).
Иными словами, любой человеческий коллектив любых исторических эпох, от самых деспотических и до самых демократических, всегда и неизменно управляется неким меньшинством, которому так или иначе подчиняется большинство.
Проще говоря 10% управляют, 90% подчиняются. Даже в любом самом добровольческо-равноправном коллективе всегда выделяется некая активная группа и большинство, ведомое ею. Это явление каждый человек может наблюдать от пионерлагеря, уличной кампании, армии (особенно!), рабочего коллектива и т.д.
В силу этого обстоятельства миф о какой то идеально-однородной и самоуправляемой нации-субъекте несостоятелен.
Но другой вопрос, что взаимоотношения (реально) управляющего меньшинства и подчиняющегося ему большинства имеет тысячу разновидностей от самой жестокой тирании до самых мягких и цивилизованных форм, которые однако вырабатываются любым народом на базе своей религиозной и исторической традиции.
И никогда не могут быть сконструированы на пустом месте, как предполагают некоторые псевдонационалисты.
